БРАЗИЛЬСКИЙ КАЛЕЙДОСКОП

БРАЗИЛЬСКИЙ КАЛЕЙДОСКОП

ИГУАСУ

 

Для нас Бразилия начинается в Фос-ду-Игуасу, городке на юго-западе страны, на границе с Аргентиной и Парагваем. «Большая вода» – так переводится Игуасу с языка индейцев гуарани. В волглом субтропическом воздухе разлиты покой и безмолвие. После Москвы с ее смогом, броуновским движением и перманентной тоской эта тишина оглушает. Чувствую себя профессором Плейшнером в Берне и не могу надышаться. Национальный парк Игуасу входит в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Его жемчужина – одноименный комплекс из 270 водопадов. Сотни тонн воды с гулом обрушиваются с небес. Свет причудливо преломляется в струях, образуя радуги всех размеров и мастей. В воздухе рассыпаны мириады капелек, так что белые целлофановые плащи, в которых мы смахиваем на отряд ку-клус-клановцев, весьма кстати. Если рай существует, это водяное царство – один из лучших его филиалов. Тут не хочется разговаривать, думать, тревожиться о будущем и печалиться о несбывшемся. Броди и смотри на пенящиеся потоки – нирвана обеспечена. «Вода, очисти нас еще один раз…» – бормочу себе под нос и вытираю капли с фотоаппарата.

МАНАУС

 

На видавшей виды двухпалубной лодке мы рассекаем темные непрозрачные волны. Движемся медленно, почти не нарушая зеркальную черную гладь. Звуки экваториального леса гармонируют с приглушенными акварелями уставшей реки. Господи, неужели я плыву по Амазонке?! Сердце от восторга ухает вниз. Пытаться выразить это – словно пытаться без музыки рассказать «Last Dance with Mary Jane» Тома Петти. Фотографирую закат на Амазонке, прекрасно понимая, что мне все равно не передать закат на Амазонке как он есть, и думаю: если ты видел закат на Амазонке, наверное, твоя жизнь не столь пропащая, как тебе иногда кажется.

***
Плывем к индейцам. В деревне Каниссу живут несколько десятков семей племени тукано. Соседний отель помогает туземцам провизией и топливом, поэтому они приветливы к гостям. Впрочем, глубоко в душу не пускают. «Каждый день селяне устраивают ритуальные пляски независимо от присутствия или отсутствия туристов, – рассказывает наш гид Прокаш. – Если проводят обряд на глазах приезжих, позже повторяют процедуру в приватной обстановке. Для них это не шоу, а часть бытия». Индейцы – миниатюрные, гладенькие, будто вырезанные из розового кедра, – протягивают мягкие ладошки для приветствия, лопочут о чем-то на птичьем своем языке. Может, о том, что маниока нынче уродилась богатая. А может, о том, что поскорее катились бы восвояси пришельцы с выпученными глазами и надоедливыми вспышками, картину мира не портили бы. «Божии люди, – рассуждаем мы, прощаясь с Каниссу. – Существуют в согласии с собой и природой, удят рыбешку, никого не трогают. Наверное, так и нужно жить: без нескончаемых и-мэйлов, совещаний, теленовостей и хлопот…»

***
Карамель и шоколад. Капучино и эспрессо. Встреча воды. Свадьба рек. Какие только метафоры не рождает поразительное зрелище: идущая из Перу сливочно-желтоватая Солимоес встречается с коричнево-черной Рио-Негро, которая начинается в Колумбии. Двенадцать километров реки текут рядышком, не смешиваясь из-за разницы в температуре, плотности и скорости, чтобы образовать великую и прекрасную Амазонку. Граница между широченными водяными полотнищами, светлым и темным, кажется нарисованной, будто развлекался перебравший пейотля абстракционист.

***
Представьте, что вы в сауне. Делаете горячее обертывание растительным составом болотного цвета. Вас обматывают целлофаном и поддают парку: расслабляйся на здоровье, гражданин хороший. Присовокупите сюда стаи мошкары и комаров, которым густой слой репеллента абсолютно по барабану, не утоляемую никаким количеством жидкости жажду и пронзительные звуки непонятного происхождения. Получатся джунгли.
Возможно, любителям экстрима променад в таких условиях и в радость. А по мне очень даже славно, что мы блуждаем по чащобам максимум пару часов. Прокаш устраивает курс молодого бойца. Дает полезные советы, как выжить в зеленом аду рафинированному горожанину, не обремененному наследием бойскаутского детства. Где доставать воду? Что есть? Где спать? Как не заболеть? Как приманивать добычу и отпугивать летающих тварей? «Джунгли отплатят добром, если понимать и уважать их», – утверждает Прокаш. Вот судьба у человека: 35 лет назад приехал из Индии в Манаус на недельку-другую, да так и остался навсегда.

***
Гвоздь программы. Кульминация трехдневного пребывания в Амазонии, а для меня – и всего десятидневного путешествия по Бразилии. Ночная охота на аллигаторов. Прокаш перечисляет пункты техники безопасности. Не включать фонарики. Не щелкать фотоаппаратами, пока зверюга не будет пойман и гиды не дадут добро на съемку. Не шуметь. Не вставать в лодке и не раскачивать ее. Если неполовозрелый детеныш в агонии прыгнет в моторку, не паниковать и не пробовать выкинуть его самостоятельно. Суть процесса: двигаясь в темноте, мы направляем луч большого фонаря на деревья, растущие прямо из воды. Обнаруженные красные огоньки есть не что иное, как глаза аллигатора. Определив местоположение пресмыкающегося, заглушаем мотор и пытаемся подплыть как можно ближе. Остальное – дело техники и храбрости Нило, помощника Прокаша. Такова теория.
Теперь практика. Первую дозу адреналина получаем еще у причала, когда наш индус, указав на светящиеся точки в прибрежных зарослях, беспечно замечает:
- Вон аллигатор.
- Шутите? Мы же купаемся в пятнадцати метрах отсюда! – спрашиваю я, заподозрив розыгрыш.
- И что?
- Завтра никто из группы в речку и мизинца не сунет.
- Аллигаторы и кайманы не атакуют первыми. Нападают только крокодилы, а здесь их нет. Плавайте на здоровье.
Ха, легко сказать. По мере того как мы углубляемся в мрак запруд, алые зловещие огоньки встречаются чаще. Они разные: те маленькие, а те крупнее, здесь ярче, там тусклее, но все живые, настоящие, всамделишные, реальнее не придумаешь! Мороз по коже. Не сравнить ни с каким триллером. Напряжение нарастает. Наш маленький храбрый отряд наэлектризован до предела. Сонные просыпаются, хмельные трезвеют, скептики замолкают. Штырит, плющит и колбасит. Начинает накрапывать дождик.
- Ты в порядке? – шепчет Прокаш, с которым мы делим переднее сиденье лодки.
- Мне страшно, – сдавленно пищу.
- А я занимаюсь такими вещами три-четыре раза в неделю. Вот память о крокодиле, – Прокаш демонстрирует указательный палец без двух фаланг. Не успеваю подумать: «Почему я раньше не заметила…» и поинтересоваться, когда произошел прискорбный случай, как индиец раскрывает ладонь с целым и невредимым указательным пальцем. Озорно хохочет. Фразу «За такие шутки в зубах бывают промежутки» мне на английский не перевести, ограничиваюсь парочкой тумаков в корпус весельчаку.
Раз семь повторяется сценарий «Луч – глаза – глушим мотор и тушим свет – скользим к ветвям – сосредоточенно вглядываемся в черноту». Но Прокаш неизменно констатирует: «Он слишком глубоко в кустах, меняем место». Очередная заводь. Кромешная тьма. «Слушайте звуки», – призывает гид. Саундтрек прекрасен, спору нет: плеск, треск, шорох, шелест, кваканье, птичий клекот. Вдруг хрипы рядом по левому борту, чтобы не сказать хрюканье. Душа в пятки. Почему так странно улыбается Прокаш, чтобы не сказать ухмыляется? Может, мы вовсе не охотимся? Может, охотимся вовсе не мы? Вспоминаются «оптимистичные» киносюжеты. Например, компания поехала играть в пейнтбол, а пули оказались настоящими. И прочие в том же духе. Параноидальный джекпот.
Оцепенение разбивает Нило, лягушкой шлепнувшийся из лодки в воду. Через мгновения он выныривает с крохой кайманчиком в руках. Тридцатисантиметровая животинка вызывает всеобщий восторг и облегчение: не придется улепетывать от монстра, переломившего челюстями утлую лодчонку. Кайман, поработав фотомоделью, отправляется с нами на причал, где служит наглядным материалом в ходе лекции Прокаша об особенностях различных семейств отряда крокодилов. Мы до того наглеем, что чешем крохе пузико, пожимаем лапки и трогаем зубки. Отпускаем с миром, попрощавшись: «See you later, alligator!» Надо срочно накатить по сто пятьдесят кашасы.
Пускай иные циники (ничего святого!) выдвинут версию о срежиссированном шоу – мол, Нило всю дорогу прятал каймана в кармане либо тот был привязан к днищу лодки. Пускай назавтра на рыбалке мы встретим уже не маленького, а полутораметрового аллигатора и даже сделаем ему массаж своими удочками. При свете дня атмосфера будет скорее комичной, нежели захватывающей дух.
Допустим, шоу (хотя я так не считаю). Главное-то не улов. Главное – жуткие красные огоньки на поверхности темной воды, которые мне не забыть никогда.

РИО

 

Немного жаль, что мы знакомимся с Рио-де-Жанейро не на свежую голову, уже имея уйму впечатлений. Тем не менее город пробирает до мурашек. Грандиозно все: ландшафты, небоскребы, горы, океан, яхты в заливе Гуанабара, белый песок Копакабаны, даже фавелы грандиозны в убогой своей неприкаянности.
Затемно выбираюсь на Авенида Атлантика. Сумку держу крепко, нам советовали сохранять бдительность, но на самом деле нисколечко не страшно. Жизнь бьет ключом. С пляжа доносится грохот барабанов. Уличные продавцы наперебой предлагают нехитрые сувениры и свежие фрукты. Много полиции. Океан урчит, перетрудившись за день. Публичные девушки ждут предложений от страждущих. Глаз больше радуют парни – ухоженные, благоухающие, стильные, с безупречными зубами и идеальными стрижками. Видимо, запредельная концентрация красавчиков на квадратный метр связана с тем, что Рио считается мировой гей-столицей.
За время путешествия рушится много стереотипов. Мы ехали в развивающуюся страну, где окруженные обезьянками веселые толпы беззаботно выплясывают самбу, в перерывах подогреваясь кашасой и подкрепляясь фейджоадой. Реальность другая. Обезьянки – да. Фейджоада, густая похлебка из черной фасоли и разных видов мяса, – да. Кашаса – да, но в коктейлях, чистую пьют туристы (подозреваю, в основном русские). Однако не карнавалами едиными живет крупнейшее государство Южной Америки.
Бразильцы помешаны на здоровом образе жизни и фитнесе. В Рио повсюду видишь бодро галопирующую публику, будь то анорексичные барышни, мускулистые мачо, энергичные пенсионеры. Курению – бой. Свежим сокам и фруктам – почет, тут уж сам Бог велел. Бразильцы без особого пиетета относятся к истории и полагают, что значение имеет лишь светлое завтра. Они фанаты новых технологий и уважают достижения Штатов в данной сфере. Европейцев считают дурно пахнущими варварами, которые не слишком продвинулись в вопросах личной гигиены.

***
После экскурсий на гору Сахарная Голова и в Кафедральный собор Святого Себастьяна двигаем на стадион «Маракана». Культовое место для бразильцев. Многие предпочитают жить в фавелах, но рядом с «Мараканой», нежели в благоустроенных районах вдалеке от храма футбола. Времени в обрез, заглядываем только на Аллею звезд. Мне, давней футбольной болельщице, досадно упускать шанс попасть в музей, в раздевалки и на поле. Дайте хоть Роберто Карлоса, запечатленного на гигантском стенном панно, чмокну в лысую головушку.
Ах, Рио, город-мечта, город-загадка, брызги океана и брызги шампанского, белые камни и загорелые люди, блеск и нищета, сверкающие витрины и искрящийся песок, коротким вышло наше свидание! Не удалось съездить к статуе Христа-Искупителя на вершину Корковадо: дожди размыли фуникулерную дорогу, сам монумент закрыт строительными лесами. Чем не повод вернуться сюда?

***
Аэробус ложится на курс, Сан-Паулу тает внизу в сизой дымке. Я закрываю глаза, и в чудесном калейдоскопе проносятся кадры моей Бразилии. Вот носуха, потешный зверь с пушистым хвостом, деловито шагает по тропинке в парке Игуасу. Вот на островке Терра Нова индеец играет на дудочке El Condor Pasa – пусть банальный, на потребу туристам, выбор репертуара, все равно красиво. Вот дымящееся блюдо с тушеной рыбой пираруку, напоминающей по вкусу осетра. Вот ливень в джунглях, короткий и мощный, как хук чемпиона по боксу; он внезапно начинается и так же внезапно заканчивается, оставляя лес блестящим, умытым, с иголочки. Вот здоровенный карминный попугай встречает постояльцев отеля в Манаусе истошным «Hello!» с пиратской хрипотцой Аль Пачино. Вот трущобы Рио, что ни одному Бойлу не снились. Вот обитатели обезьяньего острова лакомятся ананасами и вареными яйцами…
Я думаю о том, что самое важное в жизни, простите за пафос, – коллекционирование эмоций. Их за эту поездку было столько, сколько не случалось с бурного панковского отрочества. Не знаю, увижу ли Бразилию снова, но в шкатулке памяти один уголок теперь принадлежит ей.

22.11.2013